Философия души

С Прустом я встретилась, преподавая в экспериментальной школе юных бизнесменов. Библиотека была полупуста. И директриса попросила «народ» поделиться сокровищами личных библиотек. Кто-то принёс  «Под сенью девушек в цвету» (второй том романа-эпопеи М. Пруста «В поисках утраченного времени») в переводе Н. Любимова.

До этого я не раз давала «обет» прочитать всего Пруста. Кончалось это плачевно: я доходила – в лучшем случае – до половины «В сторону Свана» (первая книга эпопеи) и – «забрасывала» мероприятие, чувствуя, что это мне не по зубам. Но в тот раз – встреча с Прустом совпала с текстом одной из лекций Мамардашвили, прочитанной во ВГИКе – «введение в философию, или то же самое, но в связи с романом Пруста «В поисках утраченного времени». Этого было достаточно, чтобы я залпом проглотила «Под сенью девушек в цвету».

Не менее уникальным явлением является 36 лекций Мамардашвили под общим названием «Психологическая топология пути», посвящённые, метафизике прозы Пруста.

И вновь Мамардашвили ссылается на пример с Рахилью:»Но то, что Сен-Лу видит Рахиль именно так идёт к нему не из теперешней ситуации, не из того, что он видит сейчас, а идёт к нему издалека. В том числе из мира высоких грёз, которые бросают отблеск на само по себе пустое лицо Рахиль.»

В этой лекции вводится проблема УЗНАВАНИЯ И НЕУЗНАВАНИЯ. «Ведь когда я слышу пение Бермы или вижу лицо Рахиль, то передо мной в одном случае – красота пения, а в другом – факт знания о реальном биографическом обстоятельстве в жизни Рахиль, а именно что она двадцатифранковая проститутка. И я могу встретиться с этим – и не узнать. Не узнать – имея в голове общее представление (норма) о том, каково должно быть красивое пение… Пруст иногда выражался: «Не узнать друга» или «Не узнать Бога». Ведь можно встреться с Богом и не узнать в нём БОГА. Или встретиться с другом – и не узнать в нём друга.. . Есть законы, почему мы узнаём и почему не узнаём.»

Лекция пятая начинается с напоминания материала, который был наговорён в предыдущей лекции: «РАБОТАТЬ НАДО. НЕ УПУСТИТЬ ВПЕЧАТЛЕНИЯ. ПРОЧИТАТЬ ЗАКОН.»

Вводятся новые термины – «впечатления призвания», «впечатления окликнутости». Мы окликнуть чем-то неизвестным или непонятным, и при этом знаем, что это неизвестное погибнет (жалко ведь), если мы его не расшифруем. Такие впечатления могут вызываться у нас людьми, лицами, местами.

Мамардашвили эту проблему показывает на знаменитом стихотворении Мандельштама: «Пусть имена цветущих городов…» и на сцене посещения герцога Гарманта  родственников Марселя-рассказчика, дабы выразить им сочувствие по  поводу «умирания бабушки» Пруст говорит так о Германте: он как бы повиновался «неистраченному запасу поклонов в своих коленях». Что это значит? Когда этот ритуал (сочувствие родственникам умирающего возник, он возник как ритуал добра. То есть «вчера» это был ритуал добра.) Но это не значит, что сегодня – это тоже будет ритуал добра, а не пустая формальность. Чтобы не случилось перехода первого во второе – нужно усилие. Возрождённая живая сила! «Нужно место человека во Вселенной» (Мандельштам), то есть работа сознания.

Идёт анализ сцены на елисейских полях , куда его (героя эпопеи) водила гулять няня. Оказавшись как-то рядом с уборной и вступив в разговор со служительницей уборной, Марсель-рассказчик оказывается под странным впечатлением от запаха сырости, который ЧТО-ТО ГОВОРИЛ. Это символическое явление, которое говорит нашему герою, кто он! Но пока герой не может его расшифровать. Но затем, через два-три года, оно появляется у него вновь в комнате у дяди, бонвивана, когда промелькнула уходящая от него женщина в розовом (Одетта), которая потом мтанет возлюбленной Свана, а любовь Свана, а любовь свана есть архитипическая любовь для нашего героя.

Мамардашвили говорит: «Я вам рассказываю о драме бытия, как она зашифрован, на полную катушку, в записанном тексте, в котором зафиксирован реальный живой путь человека, который из темноты своей эпохи, из темноты нравов, обычаев, приличий и темноты окружающего общества,  ВЫХОДИЛ куда-то, освобождался от чего-то, и это (куда-то), (что-то) мы и пытались понять. От чего человек освобождается и куда он приходит. Я говорил вам, что прустовская тема, прустовский роман есть роман ВОЗВЫШЕНИЯ. Я пытался вам показать, что возвышение есть определенная топография или топология. Мы возвышаемся, выбирая определенную тропинку и избегая другой.»

Пруст был одним из немногих писателей, который заменил проблему наблюдения какой-то другой проблемой, которую Мамардашвили условно (но точно) называет реализацией самого себя, трансформацией себя, оформлением нового человека из куколки бог весть какого ветхого существа.

Так начинается 16 лекция!

А далее: «А усилие означает, что чего-то нет, пока не совершено усилие.» В Евангелии говорится: «Раньше были Иоанн Креститель и пророки, а теперь царство Божие усилием восхищается (или силой берётся).»

Начало 19-лекции: «я говорил об анархии как необходимом моменте нашего мышления и художественного воображения: эта тема и дальше будет мелькать и какими-то нитями я буду к ней возвращаться.»

Общеизвестно, что одной из любимых тем Пруста – была проблема расширения души. Да это и понятно, так как она стягивает в себе всю остальную проблематику эпопеи. «Вот есть наша человеческая душа, которая родившись, всё больше сжимается, поскольку предметы, нормы, законы принимают всё больше и больше места, а душа-то наша какая-то маленькая… И реализовать себя даже в простейших вещах, даже в том, чтобы понять, что же я есть – даже в этом простом смысле предполагает нечто, называемое распространением души, которое представляет собой акт или момент, или шаг РАЗВЁРТКИ того, что было свёрнуто до этого шага… Свёрнуто в разных предметах, являющихся коконами или одеяниями нашей души.»