21.
Десятая глава начинается вновь с проблемы классической души . «Сильная душа может преобразовать впечатление от неэстетического объекта в красоту.»
Идёт анализ сцены на елисейских полях , куда его (героя эпопеи) водила гулять няня. Оказавшись как-то рядом с уборной и вступив в разговор со служительницей уборной, Марсель-рассказчик оказывается под странным впечатлением от запаха сырости, который ЧТО-ТО ГОВОРИЛ. Это символическое явление, которое говорит нашему герою, кто он! Но пока герой не может его расшифровать. Но затем, через два-три года, оно появляется у него вновь в комнате у дяди, бонвивана, когда промелькнула уходящая от него женщина в розовом (Одетта), которая потом мтанет возлюбленной Свана, а любовь Свана, а любовь свана есть архитипическая любовь для нашего героя.
Но прочитать всё это, расшифровать можно только через инструментарий. У Пруста такой инструментарий был – текст.
Так вот запах сырости – мочи есть вечное впечатление, потому что просто от сырости в такое возбуждение, в которое пришёл герой романа прийти нельзя. Явно там (у уборной) происходит с Марселем что-то другое. И это другое: разговор с судьбой. Судьба как бы подсказывает, что начнёт он прожиать свою жизнь по архетипу «влажного лона», но не плохо бы от него избавиться, чтобы быть с в о б о д н ы м человеком
Удар впечатлений приходит к нам вне наших усилий произвольной памяти. Споткнувшись о неровные плиты мостовой (он идёт по двору Германтов), он увидел Венецию: не декорацию, которую нам подсовывает произвольная память, а СМЫСЛ. И тут Пруст вводит новую терминологию: произвольного ума и непроизвольного ума.
…А в нашем мире (живой мысли) – мире впечатлений – человек саморождается непрерывно из некоего невербального корня, который или есть, или нет.
22.
Лекция №11 продолжает тему внутреннего человека и задач, стоящих перед ним (перед нами): «И поэтому тот путь, который выбрали художники, в том числе Пруст, можно назвать так: он ни есть антигуманистический путь, он – путь восстановления действительного облика возрожденческог человека. Человека, который – один на один с миром и который должен проделать испытание, для которого нет никаких внешних гарантий.»
Так вот этот путь называется – путём ИНДИВИДУАЛЬНОЙ МЕТАФИЗИКИ. Или путём индивидуальной этики.
«схема простая: не могу быть один. А это чувство, от которого Пруст избавляется путём целого романа. » Именно роман (текст) производит смысл. И ЭТА МАШИНА СМЫСЛА НАХОДИТСЯ В ОТРЫВЕ ОТ НЕПОСРЕДСТВЕННЫХ НАШИХ ВПЕЧАТЛЕНИЙ И ОТ ПРАКТИЧЕСКИЪХ РЕАЛИЗАЦИЙ. Пруст: «ЧТОБЫ МНЕ ПЕРЕЖИТЬ И ПОНЯТЬ ОБЪЕКТ, МНЕ НУЖНО С НИМ РАССТАТЬСЯ.»
Любить одно в другом, и не тогда, когда это непосредственно с тобой, - таков путь поиска смысла впечатлений у Пруста. Так, цветы Бальбека он переживает в Париже.
Вся проблема организации нашей душевной жизни состоит в том, чтобы остаться в «недеянии», как уже было сказано. То есть никак не разрешать свои переживания. А наши реакции, реактивные состояния толкают нас на то, чтобы разрешать как-то.
Метафизическая работа в данном случае есть работа труда жизни: ты стоишь на месте и не чем не заменяешь или впечатления. Пруст говорил, что он всегда избегал материальной реализации впечатлений. Он понимал, что если прервать движение впечатления другим каким-то движением, то там разовьётся совершенно другая судьба.
Труд жизни есть некоторое состояние дления, при которм ничего не происходит. Греки называли это состояние «апорией», даосы: недеянием.
23.
Двенадцатая лекция начинается с очень интересной проблемы: как мы реагируем? – оказывается реагируем «нечисто», тянем за собой измерения (иногда целый конус): «то же самое распятие Христа держит нас внутри своей истории, является точкой измерения, которое мы тащим за собой.» Или я реагирую в комнате отеля на шкаф. Он меня теснит, он уродлив и не даёт мне заснуть, потому что кажется враждебным, имеющим собственную жизнь, полную по отношению ко мне злых намерений. Это – м о я реакция. Но дело в том, - продолжает Мамардашвили, - что эта реакция такова, потому что я тащу за собой измерение, тащу за собой конус бывших влсприятий… Например, герой может умыкнуть альбертину и сделать её пленницей. Это – акт. А где он произошёл. Он произошёл. Он произошёл в измерении – колокольчик садовой калитки в Комбре, который возвещал для главного героя поцелуй матери на ночь.
Впечатление всегда есть нечто, что содержит в себе прямой удар истины. То есть того, что есть на самом деле. И этот прямой удар истины на первых порах (до расшифровки) – загадочен.
В странное время мы живём: человек вместо реализации впечатления, - занят чем-другим.
Есть путь реализации впечатления – нужно спуститься в колодец, внутренний колодец своей души.Как говорит Пруст, - «единственное направление, которое нам не закрыто.»
Беда в том, - пишет Мамардашвили, - что то, что мы называем объективностью, есть наше ПРЕДСТАВЛЕНИЕ. Или снежная баба. И мужество состоит в том, чтобы перестать верить в её объективность.
24.
Знаменитая лекция № 13. Потрясающие откровения о дружбе и любви, одиночестве и страхе.
Обогащают тебя только те испытания, которые с риском для тебя самого были тобой проделаны. Когда ты стоял на карте. В дружбе же этого нет. В риске мы одиноки. А одиночество – условие того, что мы развиваемся. В дружбе же, как известно, нет одиночества ещё и потому, что дружба чаще всего способ для нас избежать нашего собственного одиночества.
Твой подлинный путь, - пишет мамардашвили, - настоящий, твоя подлинная жизнь, развернётся, если ты пройдёшь путь предназначения. Но на пути этом нет костылей. И это страшно. Вот весь страх. Дружба , семейные отношения являются прикрытием этого страха.
Чтобы не убежать от страха нужно усилие. А когда мы не делаем усилия, мы дружим, общаемся, женимся или выходим замуж. Эти вещи не требуют усилия.
Зачем нам Пруст?! Мы не можем ответить на этот вопрос его же словами, обращёнными к другим великим: «по сути дела всякий великий человек, всякое прекрасное произведение возвращает нам веру в жизнь и в мысль, а посредственное произведение оставляет нас без всякой надежды. Или посредственный человек, - добавляет Мамардашвили. То есть надеяться можно только увидев ПРИМЕР УСИЛИЯ,
п о т о м у ч т о н а д е я т ь с я б о л ь ш е н е н а ч т о.
мы не можем продумывать впечатления, если одержимы себялюбием. Наше сожаление и обида других – наш удел.
|