11.
В этой лекции вводится проблема УЗНАВАНИЯ И НЕУЗНАВАНИЯ. «Ведь когда я слышу пение Бермы или вижу лицо Рахиль, то передо мной в одном случае – красота пения, а в другом – факт знания о реальном биографическом обстоятельстве в жизни Рахиль, а именно что она двадцатифранковая проститутка. И я могу встретиться с этим – и не узнать. Не узнать – имея в голове общее представление (норма) о том, каково должно быть красивое пение… Пруст иногда выражался: «Не узнать друга» или «Не узнать Бога». Ведь можно встреться с Богом и не узнать в нём БОГА. Или встретиться с другом – и не узнать в нём друга.. . Есть законы, почему мы узнаём и почему не узнаём.»
Тут Мамардашвили цитирует Гумилёва: «О, как божественно соединение извечно созданного друг для друга.» То есть может быть что-то извечно созданное друг для друга, но не соединившееся. Даже при эмпирической встрече. Понятно, что можно не соединится – просто потому, что не встретились…
12.
Следующая тема – почти невозможно менять «уже изменённое». Вновь пример с Сен-Лу. Почему он сразу не может изменить своего отношения к Рахиль. Да, потому что в своём отношении к Рахиль, Сен-Лу реализовал себя как человека, с которым он сам может жить в мире (уважать себя как поклонника всего доблестного и прекрасного, что представляет собой Театр). Мы уже говорили, что механизм присутствия, механизм отобъяснения – «враги» Пути (факторы, препятствующие «»второму рождению»). Но таким же «врагом» является и механизм отождествления. И тут Мамардашвили вновь обращается к автобиографическому примеру: как-то ему было поручено проводить занятия с Гаитянцами, причём Мераб Константинович формально исходил из того, что имеет дело с просвещёнными людьми, потому что беседа шла по-французски и уже сам факт знания французского говорил об определённом минимуме просвещения и наличия гибких структур мысли. Но – тут М.К. пришлось столкнуться с такими «пунктами закостенения», что он просто отступил, так как понял, что за примитивом (схемой: есть богатые и бедные, чтобы не было бедных нужно «ограбить» богатых) стоит механизм отождествления. Они отождествились с этим примитивом, они горды, что понимают современный мир. И никогда с этим не расстанутся, если не пройдут Путь, что маловероятно. Человек ленив, мир – сложен, поэтому, чтобы уважить себя (а без этого человек не может функционировать) – он хватается за простую схему, которую
п о н и м а е т. И разотождествления с этой схемой – будет подобно чуду. Но такие чудеса, слава Богу, случаются.
13.
В четвёртой лекции вводится интереснейшая тема – д р у г о й ж и з н и (эпизод с аэропланом!). Мамардашвили считал, что это очень важно заразиться ощущением того, что вы могли бы быть другими. Но даже если не станете другими, то само это ощущение может быть повлияет на то, что мы есть в этой жизни.
И вновь возврат к проблеме живого и мёртвого: и именно в том, чего «сказать нельзя» мы чувствуем себя живыми. То есть мы чувствуем себя живыми именно в истине, которая похожа на ложь. И вот это ощущение жизни самоценно. Если оно присутствует в том, что мы делаем или испытываем, то тогда это имеет смысл.
«Мы жить хотим. И у нас есть жизнь в двух смыслах. Жизнь в смысле 1 – что невыразимо, и есть жизнь 2, которая похожа на первую, но лишена этого смысла жизни.»
Очень важно услышать в звуке, в цветке, в поступке человека или в лице чеолвека свою возможность другой жизни. То есть возможность того, что вы живы.
А жизнь есть усилие во времени. Не забывать: есть жизнь в смысле впечатлений (и их усилием мы расшифровываем), и есть жизнь, похожая на первую, но лишённая её смысла. Живое питается законами или сущностями (обратите внимание, тема живого тянется с первой лекции, перемежаясь с другими проблемами и «пришивая» их.)
Если жизнь не извлекает порядка (закона, сущности, голоса), то она – по сути – не живёт, то есть мертва. А порядок извлекается благодаря «живой точке» - человеку, чья интенция – извлечение того, что со мной происходит?! Мы ведь умираем по отношению к самим себе, если например, не узнали друга, не узнали Бога. Вот он – Бог – рядом, а мы не поняли, что это – Бог. Рассеяние и распад – неживое. Вот почему важно культивировать в себе собранность.
Потерянное время – время всех неживых моментов.
Смыслы могут прийти к нам из самых банальных вещей, если углублялся, не терял времени и был риск. Только через желание и Боль, я могу узнать мир, и других, и себя.
14.
В этой же – четвёртой лекции – вводится термин – «точка сингулярности» или «сингулярная точка». Странная такая точка… Или место нашего сознания. То есть сознание есть то, что совпадает с нашей жизнью (в чём мы чувствуем себя живыми), - туда ничего не входит, и оттуда ничего не выходит. Не входит, потому что мы ведь знаем, что туда знание передать нельзя. Ну, разве может знать Сен-Лу , какова Рахиль, и можно ли ему передать знание, какова она… И вот с этим местом, куда ничто не входит и не выходит (то есть с сознанием) совмещено понятие-термин «впечатление» - особая категория каких-то ударов по нашей чувствительности, которые обладают свойством приводить чувствительность в некоторое неустойчивое противостояние, которое мы должны разрешить ценой (или риском) нашей собственной жизни. Или судьбы.
И эта точка – есть место нашей есть одно условие. В точке должна быть пустота –темнота. Если в ней какой-то стереотип, то войти свет не сможет! Тут высказывание Киркегора о смертельной болезни – предварительном знании. В том числе знанием о самом себе (каков я, что мне надо).
Если точка высвечена лучом святого Иоанна, то отложить её на завтра нельзя. Мир необратим, и то, что не извлечено сегодня, не будет извлечено завтра.
«Пруст был глубоко убеждён, что художник есть в любом человеке, - не в том смысле, что каждый может рисовать и т.д., нет, он имел в виду внутреннюю работу, которая нам необходима в жизни, и каждый человек её проделывает, если он живёт, а живут, конечно, не все…»работы под знаком впечатления. Точка, в которую должен войти свет. И у этого вхождения
|