15.
Лекция пятая начинается с напоминания материала, который был наговорён в предыдущей лекции: «РАБОТАТЬ НАДО. НЕ УПУСТИТЬ ВПЕЧАТЛЕНИЯ. ПРОЧИТАТЬ ЗАКОН.»
Вводятся новые термины – «впечатления призвания», «впечатления окликнутости». Мы окликнуть чем-то неизвестным или непонятным, и при этом знаем, что это неизвестное погибнет (жалко ведь), если мы его не расшифруем. Такие впечатления могут вызываться у нас людьми, лицами, местами.
И кстати, те впечатления, которые для нас важны, всегда помещены в неадекватную им материю. Родовое Комбре в пирожное «Мадлен», а архетип любви (вашей любви или – допустим, любви главного героя эпопеи) в книгу «Франсуа – Найдёныш и т. д.
В этой же лекции впервые прозвучит, что рост молодого человека происходит движением в двух сторонах: в стороне Свана и в «стране» Германтов.
В стороне Свана его ожидала мина – архетип любви Свана к Одетте, которая станет прообразом любви нашего героя. Марсель будет любить Альбертину, как Сван любил Одетту. С другой стороны, Германты – таинственная и героическая история Франции, запечатлённая в герцогских и баронских именах, которые наш герой будет расшифровывать.
16.
Человек, в отличие от животного, есть существо, сопряжённое с неизвестным, или с поиском или движением в стороне неизвестного, - вот так огорошивает читателя Мамардашвили в «Психологической топологии пути». И далее: «И самое красивое зрелище в человеке – когда человек идёт на пределе того, на что вообще способен человек.» Поскольку предел неизвестен заранее, то нужно ставить себя на карту и идти.
Индивидуальное (личностное) – в принципе – нельзя получить знамением. Поэтому Одиссею и не сиделось на месте: он всё время хотел, посмотреть на то, что не видел, что НЕИЗВЕСТНО.
Далее Мамардашвили: «Ведь то, что я назвал вслед за Прустом «неизвестным», в то же время называется РЕАЛЬНОСТЬЮ» А ведь реально то, что мы не видим и во что надо верить. Не видим, но промыслили. Пруст: «то, что я знаю, - не моё, моё - только то, что я вырастил из себя.» «И это есть единственный путь в РЕАЛЬНОСТЬ.» В каком смысле? – «реальное всегда есть другое.» Оно никогда не есть непрерывное, шаг за шагом, продолжение наших ожиданий или возможностей… Марсель-рассказчик, пытаясь представить себе, чтобы было, если бы Альбертина ушла от него? Представить представить себе это событие, он представляет себе это в виде ВОЗМОЖНОСТИ. А возможность не есть реальность. «Но, - говорит Пруст, - мы никогда не знаем нашего сердца. Если это случится на самом деле, это будет совсем другое, чем мы представляли.» ДРУГОЕ – ничего общего не имеет с нашими логическими возможностями. И, чтобы увидеть реальность, именно эту ПРИВЫЧКУ, то есть привычные связности ожидаемых событий, нам нужно разрушить.»
И это есть РАСТИ. Или– развиваться, или – проходить Путь.
То есть реально всегда ДРУГОЕ. Или – неизвестное. А неизвестное есть острое чувство другого. Того, которое – ничто из того, что мы знаем, видим…» Повторяю, тогда неизвестное есть острое чувство сознания, - а им человек может болеть, его ещё называют мировой скорбью.» Следовательно, неизвестное – острое сознание РЕАЛЬНОСТИ.
Мы живём большую часть в состоянии ирреальности, ибо нет навыка извлекать смысла из опыта. Поэтому гений дурных повторений – это характерная черта нашего региона.
С пятой лекции начинается разговор об условиях прохождения Пути. По мнению Пруста, РАБОТА ПУТИ начинается с двух великих условий: радикального сомнения и отступа. Вот я отступил – вырвался из привычных связей. Тут и попадаешь в лапы радикального сомнения.
Заканчивается лекция № 5знаменитым эпизодом танца Андре и Альбертины, смысл которого открывает Марселю-рассказчику доктор Котар, вновь погружая героя в проблему реального и ирреального.
17.
Знаменитая – парадоксальная – лекция ШЕСТАЯ. Её ещё называют «о пользе шпионства».
Начинается с утверждения: «Единственная родина личности – неизвестная родина». Следовательно – не Грузия, не Франция, не Россия, с вытекающими отсюда отсутствием определённых обязанностей. Потому что родина всегда налагает на нас обязанности, а если мы ОБНАРУЖИВАЕМ, что мы вовсе не этой родине принадлежим, то у нас исчезают и некоторые обязанности, но зато появляются другие. ПОЯВЛЯЮТСЯ ОБЯЗАННОСТИ ПЕРЕД СВОИМ ПРЕДНАЩНАЧЕНИЕМ, ПЕРЕД СВОИМ ПРИЗВАНИЕМ.»
Неизвестная родина – действительно неизвестна! Она ни та, ни эта … И пока остаётся таковой – имеет ПРОДУКТИВНОЕ ЗНАЧЕНИЕ для нашей душевной жизни. И понимание этого – ставит нас в положение, где мы должны быть шпионами. Представьте себе человека – шпиона с выставленными антеннами-подозрения (это определение Пруста). Почему шпионы? Да потому, что всё, как мы теперь поняли частично, всё перед нами – тайна, всё – клочья. И из этих клочьев мы должны что-то прочесть – явно шпионское занятие. ШПИОНЫ НЕИЗВЕСТНОЙ РОДИНЫ. Они по клочьям – запискам, впечатлениям – должны восстанавливать правду. Ткбк сказали одно, а ты должен уловить другое.
Реально или реальнее всего то, чего как раз нет, эмпирически нет. Нет злых шкафов (описание сцены в отеле с Прустом) или испанцев в Пиренеях, думающих о нас (из книги В. Ерофеева «Москва-Петушки»). Нет их! Мир устроен иначе! ЛЮБОЙ ШАГ ЛИЧНОСТНОГО ДВИЖЕНИЯ связан с тем, чтобы мы «подвешивали» очевидное. Ведь, действительно, почему первая ночь в отеле должна быть дискомфортной (стереотип: на новом месте вначале трудно), почему семья должна быть моногамной, почему общество, в котором мы живём, должно быть именно таким, а не другим?! Нет для этого никаких космических (онтологических) оснований.
«Наш шпионский дар неотделим от умения ПОНИМАТЬ И и ВИДЕТЬ РЕАЛЬНОСТЬ».
Перед нами стоит проблема – проблема собирания себя, который в виде мёртвых частиц рассеян по окружающему пространству.
Красота, - пишет Мамардашвили вслед за Прустом, - не в красивом предмете, а в преобразовании, ингредиенте этого преобразования. И этому запах бензина помешать не может. Душа, на собирание, способная на преобразования, или душа великодушная, может переварить и бензин вокруг себя, потому что не в окружающей среде – источник нравственного и душевного движения.
Наше понимание, наше мышление устроено так, что из текста, даже из евангелического, в нас ничего не может прийти, придет, если в нас есть невербальный корень испытания.
|