Философия души

Мы страшны в любви, если хотим владеть. Будь то Толя или Коля. Или – оба. Пруст отчетливо понимал, что именно привязанность к предмету владения влечет смерть владельца. И, конечно же, помнил фразу Аристотеля, что причина, почему мы любим, гораздо важнее объекта любви. Действительно, любя человека, мы любим в действительности нечто другое. Как поздно эти истины доходят до нас.

Феномен пристуствия – тоже сложный враг. М. Мамардашвили пишет во второй лекции «Топологии»: присутствие есть один из механизмов эмоционального и духовного рабства, оно помогает нам не увидеть правды. Ведь присутствие любимого человека, о котором мы мыслью знаем правду, трасформирует эту правду до неузнаваемости влиянием – так называемого – очарования любви. О

В этом аду не хочет и не может жить реальный философ. Поэтому его формообразующее начало – воля к расшифровке закономерностей, стоящих за фактами, воля к смыслу, воля к истине.

Тут вспоминается байка про Сократа, которого один софист, вернувшись из дальних стран, спрашивает: Ну, что, Сократ, ты то же самое о том же самом? – Да, - отвечает великий философ ДУРАКУ.

В своей новой книге «С любовью к Прусту» (Астана, 2007) я пишу: И философ-литератор создает текст, в котором будет вращаться не вполне знаемое (вариации!!!), обрастая всё большим и большим значением и смыслом.

Реальный философ движется не по логике интереса и не по логике необходимости (надо статью сдать, диссертацию защитить), а по логике притягательности (термин Г.Батищева): ему – как и героям Достоевского- надо мысль разрешить, а иначе и жить не стоит. У реального философа четкая интенция на бытийно-личностный эксперимент. И это роднит его со святыми.

А отступ? Отступ – я отступил в сторону. И всё, что раньше казалось очевидным, стало под знак вопроса.

И – как ни странно – именно поэтому может тебя больше обогатить, потому что обогащают нас только не испытания, которые с риском нами были проделаны.

как и неудивительна захваченность диссертанта этой проблематикой. Причем, не только на вербально-интеллектуальном уровне, но и на уровне педагогических проектов («Философия и Литература» - фонд «Сорос-Казахстан»,2003. «Философская сказка» как текст о «втором –духовном- рождении» - КазГЮА,2003) , а также - собственного - бытийно-личностного эксперимента.