Антизвездизм
…Сегодня каждый старается выпятиться, показать себя, по принципу: сам себя не похвалишь, никто не похвалит. Мы, забыв о коллективизме, который культивировался в нашей большой стране 70 лет, перешли к ярко выраженному индивидуализму. Без крайностей ведь не можем. Писатели и поэты восхваляют сами себя, одна за другой плодятся доморощенные академии и академики, которые щедро награждают друг друга премиями, журналисты, рады-радехоньки, могут воспеть кого угодно – лишь бы хорошо платили… Полки магазинов уставлены мемуарами известных и не слишком известных людей… Понятие скромности уже почти приравнено к идиотизму.
Долгое время в лагере «Связист», руководит которым моя хорошая знакомая, директор Бостандыкского Центра детского и юношеского творчества г. Алматы Светлана Евгеньевна Исакова, был курс «Стань звездой». Каждый ребенок – звезда – уверяли детей, приехавших в лагерь. Надо только определить – в чем именно. За короткую лагерную смену ребята открывали в себе таланты актеров, художников, писателей…
Хорошо? Безусловно! Но недавно Светлана Евгеньевна задумалась: «Впору открывать курс антизвездизма». Дети в лагерь уже приезжают не с низкой самооценкой, как раньше, а наоборот, – с завышенной, почти с комплексом гениальности…»
А вот что на эту тему Дон Хуан говорит Карлосу: «Пока ты чувствуешь, что наиболее важное и значительное явление в мире – твоя персона, ты никогда не сможешь по-настоящему ощутить окружающий мир. Точно зашоренная лошадь, ты не видишь в нем ничего кроме самого себя».
Эх, эту бы цитату, да на видное место, в кабинет каждого начальника!
Культура и цивилизация.
Вопрос на засыпку: чем отличается культура от цивилизации?
«Культура, – писал Пришвин, – это связь людей, цивилизация – это сила вещей». В этом понимании фраза «мы живем в нецивилизованном обществе» не имеет смысла.
На взгляд Индиры Зариповой эти понятия важны для нас сегодня как никогда.
О кризисе западной цивилизации и культуре речь уже идет минимум сто лет. Мы от него, раньше казалось, надолго отстали, но сейчас с большим успехом нагоняем. «На западе техника породила невиданную роскошь жизни, и не для избранных, а для многих. – Пишет философ В. Налимов. – Но она достигается ценой глобального экологического кризиса. Жестоко плачет человек, вовлеченный в огромный бездушный аппарат современной индустрии, человек, если он не превращается в то, что Хайдеггер называет «человекофункцией», начинает болеть, бунтовать.... Когда элементы западной культуры хлынули к нам, у нас тоже развился феномен удушья. Его причины: потеря человеком связи с многообразием жизни. Мы потеряли связь с миром природы… Мы потеряли связь с миром собственных сноведений, фантазией. Нам некогда им заниматься. Нам необходимо гнаться за Америкой и Европой. Мы утратили полноту внутренней жизни. Обеднело общение. Все более искусственными и фальшивыми становятся праздники. Мы потеряли саму необходимость общаться…»
Согласитесь, что это так. Написано еще в 1991 году, но сейчас положение еще более усугубилось.
«Ты знаешь, – израильтяне совсем не умеют гулять, – пишет мне сослуживица, уехавшая в Израиль, – но они с удовольствием приходят на наши праздники. И тосты учатся произносить такие же длинные, как и мы. Недавно зять такой тост закатил! А раньше «Ле Хаим!» и все…»
Звоню близкой подруге: «Буду в твоем районе на мероприятии. Потом у меня перерыв час – ни туда, ни сюда. Можно, я к тебе зайду?» Подруга в ответ «Что ты! Мне надо срочно к лекции готовиться!» Помешала бы я ей, что ли, если бы посидела часок в квартире, с мамой ее поговорила, книжку почитала в конце концов?
Законы прежнего гостеприимства сохранились у нас сегодня что разве в отдаленных аулах, где рады любому гостю. Об этом в книге цитата Конрада Лоренца: «Все мы, живущие в населенных странах, в больших городах уже не осознаем, насколько нам не хватает простой человеческой любви. Нужно побывать в безлюдном краю и зайти незваным гостем в какой-нибудь дом, чтобы оценить, насколько человеколюбив человек, если его способность к социальным контактам не подвергается перегрузке».
Всё чаще и чаще –
Разговор лишь с чащей.
А с людьми полслова, –
Я к ним не готова.
Читаешь «Философию», а вопросов все больше и больше.
– Это хорошо, считает Индира, – ведь главное, что в процессе чтения ты думаешь, у тебя появляется «живая мысль».
И тем не менее после прочтения книги я задала Индире ряд вопросов, надеясь, что ответы будут интересны читателям журнала.
– Как преодолеть обиду? Ведь – судя по всему – она мешает и мышлению, и всему ходу "второго рождения", да и плодотворной профессиональной деятельности?
– На этот вопрос есть множество ответов. В особенности постарались психологи и психотерапевты. Я предпочитаю позицию А. Швейцера, святоотеческие рекомендации, методику "сталкинга" Кастанеды – ОТСЛЕЖИВАТЬ душевные движении, ведущие к обиде и гасить их усилием воли.
– Самый главный враг человека? Его судьбы? Его развития?
– Самость, гордыня, чувство собственной важности. Все зависит от того, какая книга помогает вам в Пути. Термины разные. Суть одна.
– Что значит: "реальная философия", "реально философствовать"? Нужно ли это узкому специалисту? Например, управленцу, менеджеру?
– Ну, управленца я бы не назвала узким специалистом. Если брать исторический аспект – Екатерина Великая, то там это четко прослеживается. Что касается термина "реальная философия", то тут лучше обратится к М. Мамардашвили, который писал: "Философией в Прусте я называю духовный поиск, который проделывается Прустом-человеком на свой собственный страх и риск, как жизненная задача, а не как построение эстетической или философской концепции, – задача, которую древние называли "Путем", "Спасением", "вторым рождением".
– Почему Пруст воспринимает любовь как иллюзию и только. Неужели нет "вечной", подлинной любви?
– В том, что любовь – иллюзия, по-моему, нет никакого криминала, если мы посредством этой иллюзии извлекаем какие-то СМЫСЛЫ и проходим какой-то участок Пути к реальности "второго рождения".
– А почему вы "зациклились" на романах Пруста?
– Заинтриговало название одной книги – " Как Пруст может изменить вашу жизнь".
– И действительно – может?
– Ещё как! Но при условии, что чтение сопровождается работой над собой, вернее – над впечатлениями, собственно, так было и в жизни самого Пруста: "Факты - ничто, закономерности, стоящие за фактами – всё."
- Ваше отношение к дружбе?
– Всё больше склоняюсь к определению Пруста: "Поскольку друзья являются таковыми лишь в тихом помешательстве..." Но рада – любому тихому помешательству. По соционическому психотипу я – Дон Кихот. Просто не могу (даже если бы очень захотела) периодически не восхищаться
Людьми.
– Что вам не нравится в сегодняшней философии?
– Отсутствие бытийно-личностного эксперимента, который в свое время проделали Сократ, Декарт, Мамардашвили.
– А что не нравится в поэзии сегодняшнего дня?
– Неумение восхищаться поэтическими открытиями друг друга.
– Общеизвестно, что раньше вы были человеком "политичным", затем "аполитичным". И сейчас вновь наметился поворот к политике. Какова причина последней "метаморфозы"?
– Так называемая "красивая помощь" дальнего Зарубежья. Образовательные программы, например, при ближайшем рассмотрении (тем более, если ты в них участвуешь), выявляют нелицеприятную тенденцию: уничтожить тот менталитет, который всегда был достоинством евразийства (широта, глубина мысли, духовность) и насадить, если выразить идею Герцена-Леоньева, тоннельное мышление среднего европейца как образчика пошлости.
– Удается ли вас в жизни следовать философским теориям, которые вы проповедуете?
– Нет, не удаётся. И по этому поводу было много слез. Пока как-то православный человек не рассказал мне притчу: «Отрок приходит к старцу и говорит, что сил нет жить. Десять лет отдано "шлифовке" души, а всё как прежде - то взлет, благодать, свет, то - падение, мрак, бесы. "Что же делать, старче?", – спросил он. А старец говорит: «Так и идти, до конца, до смертного креста». В Китае это несколько иначе, но по сути одно и то же: "Возобновляйся вновь и снова."
– Что вам больше всего хотелось бы в жизни?
– Самореализации, нежности и отсутствия неблагодарности.
«Новаторские произведения философа и литератора Индиры Зариповой, – пишет доктор философских наук Сергей Колчигин, – не могут не вызвать отклика в душе. Ее прежние и новые книги «Философия любви», «С любовью к Прусту», «Мудрость – любовь моя», «От слез до звезд» и другие отличаются редкостным свойством. Они не просто заставляют думать, сопереживать, спорить: они ОЖИВЛЯЮТ философскую мысль, которая прибывает по большей части в состоянии рассеянном и отвлеченном. Из души идущее слово Индиры Зариповой придает философским исканиям, рассуждениям и категориям то, что называют «воздухом», – объем, теплоту дыхания и свежесть красок ЖИВОЙ ЖИЗНИ.
В этих книгах философия свободно выражает себя во множестве ликов. И под одной обложкой дружески соседствует эпистолярный жанр и эссе, стихи и меткие афоризмы, беседы – диалоги и полилоги, включающие в свою ткань и искусно сочетающие голоса многих мыслителей и писателей.
Что же!!! Так тому и надлежит. Философ в наше трудное, переломное время уже не должен быть только «академистом» – логиком и теоретиком. Эпоха нуждается в появлении философа ИНОГО ТИПА: мастера слова, мыслителя-художника, творца понятий-образов, пропагандиста и проводника высоких ценностей. Сегодня необходима не столько академическая, сколько реальная философия, или, по выражению Индиры Зариповой, не «философия человека», а «философия для человека».
Я знаю, что моя дорога
От слез до звезд.
Давай поговорим немного.
Но в полный рост.
Давай откроем - нет, не чудо.
А лишь себя.
И вечно благодарной буду.
Душа – не я.
И вечно будут падать звезды
Под силой Тьмы.
Пойми, мы встретились так поздно
И – до весны.
Людмила Мананникова.
|