Раздел 4,гл.1, параграф шестой.
ОДНА И ТА ЖЕ ВСТРЕЧА ИЛИ ФИКСИРОВАННЫЕ
ТОЧКИ ИНТЕНСИВНОСТИ.
Благодаря Мамардашвили текст Пруста стал восприниматься как образец реального философствования.
За несколько лет до того, как Мамардашвили прочел свои лекции о Прусте, в иных его авторских курсах были разбросаны (и весьма обильно) мысли о Прусте, свидетельствующие о том, что уже тогда складывалась идея создать целостный курс по метафизике прозы великого французского писателя. Так, в «Картезианских размышлениях» мы читаем: «Так и Декарт: вот – мир, справлюсь ли? Опять возвращаясь – проскакивая все то, что было надумано о времени и человеке в 17 –19 веках после Декарта, - к своему любимому Прусту, я вспоминаю, что и он стоял «один на один», ибо видел задачу в том, чтобы собой открываемым и на свет Божий вытаскиваемым заново, как впервые, связать нить минут, часов, дней, десятилетий и стран. И думать, и испытывать только такие мысли и состояния, которые уже экзистенциально, с опасностью для себя, задействованы в этом поединке, в вопросе чести – в попытке рождения человека из ветхой куколки бог весть какого существа. И все это наперегонки со смертью».
Общеизвестно, что эпопее «В поисках утраченного времени» предшествовал юношеский роман «Жан Сантёй». Он не был опубликован Прустом. Сравнение этих двух произведений интерсно тем, что в «Жане Сантёе» уложена почти вся проблематика « В поисках…» И тем не менее между этими произведениями – пропасть. ОКАЗЫВАЕТСЯ, философский текст не может состояться, если автор не находится в пространстве соотнесенности с фиксированными точками интенсивности, т.е. с определенной символикой («Бог» - такая точка, Путь – такая точка, смерть – такая точка , «Я» – такая точка…) И у Пруста такая точка появилась, когда после смерти родителей резко обострилась астма, которой он страдал с десятилетнего возраста.
Чрезвычайно интересна в этом плане работа В.Подороги «Начало в пространстве мысли (М.Мамардашвили и М.Пруст) – «Конгениальность мысли».- М., 1999.
|