Глава седьмая.
Внимание Шестова было притянуто к беспредельным глубинам страданий человеческих, и чем глубже было погружение, тем решительней и значимей была борьба с подстерегающим соблазном отчаяния. Тут подмогой послужил Шекспир (первая большая работа Л.Шестова «Шекспир и его критик Брандес»): «Там, где для нас хаос, случай, бессмысленность, борьба мёртвой. Равнодушной, но бесконечно могучей силы с чувствующим, но немощным человеком, - там поэт видит осмысленный процесс духовного развития». Чтобы понять это, Шестову нужно было войти в трагедию, вместить в свою душу её опыт и - выйти живым. Тут не до схоластики и гипотез. В связи с этим поражает слепота революционерки Веры Фигнер, которая однажды заметила: «У Шестова дома так благополучно – хорошо бы бросить бомбу». И философ долго дивился односторонности её суждения.
Человек, начинающий ПРОБУЖДАТЬСЯ, - вот, пожалуй, подлинный адресат шестовских текстов. Шестов говорит, что время человека – это время не для сна, но для пробуждения и бодрствования, и вслед за Паскалем говорит: «Агония Христа длится, и всё это время нельзя спать». «Новейшая философия, читаем Шестова, - убеждена, что вопросы нужно делать из безразличного, ничего не стоящего материала. Она выметает и красоту, и добро, и восторги, и слезы, и смех. И проклятья, как сор, как ненужные отбросы, не подозревая, что это есть то, что бывает САМОЕ ДРАГОЦЕННОЕ в жизни, и что из этого, только из этого материала нужно выковывать настоящие, истинные философские вопросы».
|