О «странностях» философии и философов говорят, - по меньшей мере, - с пятого   столетия до н.э. и по сей день. Судите сами: один софист (учитель «мудрости»), уехавший из Афин на несколько лет для приобретения то ли новых «знаний», то ли славы. Вернулся, входит в Афины – и снова на перекрестке стоит Сократ (олицетворение, как известно, самой философии) и явно собирается отловить какого-нибудь прохожего, чтобы задать вопрос. Софист говорит ему: послушай, Сократ, ты опять все то же самое о том же самом? Сократ отвечает: «да, то же самое о том же самом». Даже с точки зрения софиста, - ответ явно странен. И, тем не менее, те, кто причастен к поэзии 20 века, - может интуитивно понять, -  о чем говорит Сократ. Вспомните Б.Пастернака, а заодно Белинского: «Поэзия-та же философия, только высший градус ее»:

   «В родстве со всем, что есть, уверясь,

   И знаясь с будущим в быту,

   Нельзя не впасть к концу, как в ересь,  

              В неслыханную простоту…».

Нам действительно необходимо вновь и вновь впадать в состояние живой мысли («то же самое, о том же самом»), чтобы сформировать и удержать свое бытийное «Я». И помощник в этом – философия – как пространство созидания человеком самого себя.

       Мы с трудом осознаем, что жизнь наша двухпоточна. Один поток – эмпирия, суета, служба. Другой, в который мы лишь изредка (в привилегированные моменты) окунаемся,  - бытийный. Именно в последнем – собранность, живая мысль, творчество. Там – формируется наше подлинное «Я», способное противостоять соблазнам эмпирии. Испокон веков формирование этого подлинного «Я» именовалось путем («вторым рождением», Спасением.). Когда-то философия была буквально сконцентрирована на этом  - своем! – ядре. Но постепенно суетность социального, а потом и научного мира оттянула внимание философии на другое, второстепенное. И только сейчас в порубежную эпоху  вновь происходит актуализация феномена «второго рождения». Достаточно упомянуть великолепные труды С. Грофа и его сомышленников, продолжающих традиции Р. Ассаджоли, с его термином «духовного кризиса», В.Франкла, А. Маслоу, чудесную работу Д.Шарпа «Незримый ворон: конфликт и трансформация в жизни Ф.Кафки».

     Культура второго рождения в философии представлена концепцией Пути. В России 20 столетия она была блестяще актуализирована Г. Батищевым и М. Мамардашвили. А также – А. Арсеньевым, С. Рубенштейном и В.Зинченко. В Казахстане Б. Колумбаевым.

      Мамардашвили к этой проблематике пришел (прежде всего!) через Декарта и Пруста. В тексте последнего Грузинский Сократ наглядно увидел путь Человека или, если хотите, - Путь человека. Пруст своим романом показал (доказал), что текст есть нечто такое, в лоне чего впервые рождается автор этого текста как личность. И в этом смысле литература – не забава, а та ноогенная структура, в рамках которой у нас есть шанс обрести духовную вертикаль, следуя за автором повествования или используя его текст как своего рода инструмент, чтобы распутать ситуацию собственной слепоты, в которой мы часто пребываем! А, распутав, – освободиться, СПАСТИСЬ. Это и есть – Путь.